Справа от меня сидела еще одна девушка — блондинка,представившаяся как Филис Итон. Ее характер сразу угадать было трудно. Должнобыть, и ей доводилось пленять мужские сердца, но сейчас она сидела скромнопотупив взор и разговаривала так тихо и невнятно, что приходилось напрягатьслух.

Прямо напротив меня расположился мужчина, назвавшийсяСиднеем Селмой. Это был законченный хам, фальшивый, как трехдолларовый банкнот,явно склонный к пошлостям самого низкого пошиба.

Сидевшая рядом с ним молодая женщина, Роза Флакстон, видимо,пришла за стол первой; Селма явился вторым и, естественно, уселся рядом с ней.Она была, пожалуй, немного полновата, лет тридцати с небольшим, однако на видсвойская, добродушная бабенка без всяких предрассудков.

Через минуту появился и наш последний сосед по столу — ЭдгарЛарсон. Это был сухой, жилистый субъект лет сорока, высоколобый, спронзительным взглядом и плотно сжатыми губами, одетый в серый костюм с серымже галстуком. Видимо, он старался ничем не обращать на себя внимания, однако,как это часто бывает, именно этим старанием и выделялся.

Увидев его, я сразу понял, что сел он за этот стол неслучайно. Ни один приличный стюард не посадил бы его сюда без специальногоуказания, подкрепленного либо деньгами, либо властью.

Для игры, которую я затевал, лучшую исходную позициюпридумать было трудно. Этот Селма был настолько прямолинеен в своем идиотскомдонжуанстве, что мне оставалось лишь расслабиться на своем стуле и предоставитьпервое слово ему.

Болтал он без умолку. Пространно и с подробностямиразглагольствовал о самом себе, о своем происхождении, изрекал житейскиемудрости. Правда, чем он зарабатывал на жизнь — не сказал, и никто его об этомне спросил. Посмотрев на него повнимательнее, я вдруг подумал, не кроется липод его личиной типичного сыночка богатых родителей что-нибудь мерзкое: онвполне мог подрабатывать подставным игроком в заштатном казино или простосводничать. Я решил, что Сидней Селма успеет всем надоесть задолго до окончанияпутешествия.

Сыщик Ларсон, казалось, слушал глазами. Как только кто-нибудьзаговаривал, он поднимал на говорящего свои серые глаза и пристально егоразглядывал, после чего снова опускал взгляд в тарелку. Иногда он загадочноулыбался. За все время ужина мы не услышали от него и десяти слов.

Официант сумел обслужить нас так, что все были готовыподняться из-за стола одновременно. Однако, выйдя на палубу, мы обнаружили, чтотам не очень уютно: дул прохладный ветер, увеличивалась зыбь. Норма Рад-клифобъявила, что ей нужно разобрать вещи, после чего она обязательно сделает кружокпо палубе перед сном. Похоже было, что Берта ошиблась в ней на сто процентов:не станет она цепляться за меня только для того, чтобы не отдать другой. Тем неменее я некоторое время слонялся по палубе — на случай, если она вдруг выйдет.Другие пассажиры не знали, чем себя занять. Видимо, все устали после сборов ипроводов, поэтому постепенно стали расходиться. Замерзнув, я тоже спустился ксебе в каюту, где развернул обогреватель так, чтобы удобно было посидеть вкресле и почитать. Но в девять часов дверь затряслась от грохота. Это мог бытьтолько один человек. — Войдите, — пригласил я.

Берта влетела в каюту и оглушительно захлопнула за собойдверь.

— Что ты расселся?

— Читаю.

— Ты сейчас должен строить глазки Норме Радклиф. — Ты жесказала, что она возьмет инициативу в свои руки, — возразил я.

— Чего же ты он нее ждешь, черт возьми? — взревела Берта. —Чтобы она пришла сюда, сорвала дверь с петель, схватила тебя за шиворот,утащила к себе и прицепила на тебя багажную бирку «В каюту»?

— Нет, — устало проговорил я. — Просто я сделал то, что тысказала. Говоря откровенно, особого интереса ко мне она не проявила.

— Умные девушки так и не начинают, — сказала Берта.

— Но почему ты так уверена на ее счет?

— Да ты вылези на палубу и посмотри, что делается на этомкорыте, — начала втолковывать Берта. — Люди едут на Острова, чтобы развлечься.Кто они? Здесь есть высокооплачиваемые секретарши, скопившие деньги на морскоепутешествие. Несколько молоденьких вдовушек. Некоторое количество замужнихженщин, чьи мужья погрязли в работе, а жен отослали отдыхать. Есть люди,которым перевалило за семьдесят. Они подумали: что толку баловать правительствоналогом на наследство после смерти? И, подчинившись здоровому импульсу, ушли напенсию. Беда только в том, что никаких других импульсов у них не осталось; онипросто катят в Гонолулу. Так вот, — продолжала она, — все молодые женщиныосматриваются вокруг и ищут подходящих мужчин. Сколько приличных мужиков можетбыть на этом корабле?

Я проигнорировал этот вопрос.

— Никаких иллюзий! — провозгласила Берта. — Пока молодойчеловек оканчивает колледж, служит в армии, пытается что-то сделать в бизнесе,у него нет денег на то, чтобы укатить в Гонолулу на шикарном лайнере и бездельничатьтам три недели. Здесь есть, конечно, несколько богатеньких отпрысков инесколько коммивояжеров, подделывающихся под богатеньких отпрысков. Женщиненужно, чтобы было с кем прошвырнуться по палубе, потанцевать. Пусть другиевидят: все, что необходимо, чтобы покорить молодого мужчину, — все при ней!

— Тогда Норме нужен приятель вроде этого типа, по имениСидней Селма, — предположил я.

— И будет нужен, — с напором откликнулась Берта, — если тыего не обскачешь.

— Так что, она сейчас на палубе?

— Да, она гуляет на палубе, — сказала Берта.

— Она говорила что-то вроде того, что ей нужно разобратьвеши, а потом она сделает кружок по палубе перед сном.

Берта застонала.

— О Господи! Да она ведь тебе сказала, где и когда будет!Опомнись, черт побери! Марш на палубу и дай хотя бы шанс бедной девушке!

Я надел кепи, выключил свет и вышел на палубу.

Нормы Радклиф я не нашел. Зато встретил Сиднея Селму,гулявшего сразу с тремя женщинами — Розой Флакстон, Филис Итон и еще одной,которой я не знал. На первый взгляд всем им было ужасно весело.

Я хотел было вернуться, но потом решил сделать еще круг. Итут заметил в тени женскую фигуру, кутавшуюся в меховое манто. Вглядевшись, яузнал Норму Радклиф.

— Вы, кажется, прячетесь? — спросил я, подойдя к ней.

— Нет, — засмеялась она, — просто укрылась от ветра и дышусвежим воздухом на сон грядущий.

— Наверно, нелегкая была работенка — разобрать все вещи,развесить все по вешалкам? — Чтобы завязать разговор, я нес какую-то чушь.

— Конечно.

— И все равно, у вас такой вид, словно вы прячетесь.

— Ладно, сдаюсь. Я действительно прячусь. Я недоуменноподнял брови.